— Продай дачу и оплати свадьбу своей внучке! – потребовала дочь. – Ты уже своё пожил!

— Ты уже своё пожил! — голос Светланы звенел, как стекло перед падением. — А у Гали должен быть самый лучший день в её жизни!

Николай Викторович молча отодвинул кружку с остывшим чаем и посмотрел в окно. За горизонтом солнце таяло в закатном золоте, облака вспыхнули алым, как будто небо решило напомнить, что даже самые красивые вещи быстро проходят. И всё, что остаётся, — это память.

Жена Николая ушла пять лет назад. Он до сих пор каждое утро здоровался с её фотографией и ставил чашку чая рядом. Иногда забывался и ждал, что она вот-вот войдёт в комнату — уставшая, но с той же мягкой улыбкой. Именно с ней он строил дачу — доска за доской, сажал малину, монтировал крыльцо, красил ставни.

— Ты что, меня не слышишь? — Светлана резко хлопнула по столу ладонью. — Это важно. Галя выходит замуж. Мы должны вложиться!

— А почему мы? — тихо спросил он, не отрывая взгляда от заката. — Она просила?

Света закусила губу.

— Нет. Но я знаю свою дочь. Она скромничает. А вон, родители Ивана — обеспеченные. Уже зал оговорили, фотографа заказали. Думаешь, я позволю, чтобы они смотрели на нас сверху вниз?

— Так ты не ради Гали стараешься, а ради конкуренции?

— Это ты так всё извращаешь. — Светлана вспыхнула. — Я мать. Хочу, чтобы всё прошло достойно.

— А я отец, — сдержанно произнёс Николай Викторович. — И я не позволю тебе отобрать у меня единственное место, где я чувствую себя живым. Я не продам дачу.

Тишина между ними повисла, как надрыв перед грозой.

На следующее утро Светлана всё-таки попыталась поговорить мягче.

— Пап, ну подумай. Мы тебе снимем домик летом, в Подмосковье. Там тоже и клубника, и воздух чистый. Ты же не на землю женат. Просто… Гале это важно. Это будет её единственный такой день.

— Ты же не слышишь. — Николай Викторович повернулся к ней. — Я не против помочь. Но помощь — это добровольно. А ты требуешь. У тебя язык поворачивается говорить, что я «своё пожил»?

Света на мгновение смутилась, но тут же снова заговорила раздражённо:

— Живёшь на всём готовеньком. Квартира, еда, лекарства — всё благодаря мне. А сам — ни капли участия.

Он рассмеялся — не злобно, но горько.

— Готовенькое? Квартира, в которой ты живёшь, — моя. Платёжку на газ ты когда последний раз в глаза видела? Свет, я не в обиде. Ты моя дочь. Но я не позволю тебе превращать меня в банкомат.

Светлана ушла, хлопнув дверью.

Через несколько дней Николай Викторович позвонил внучке.

— Галя, милая, можно с тобой поговорить?

— Конечно, дедушка! Что-то случилось?

— Ты… действительно хочешь большую свадьбу? Я не против помочь, просто хочу знать правду.

Галина смутилась.

— Ох, дед… Мне не надо ничего пышного. Мы с Ваней хотим просто расписаться, посидеть скромно с семьями. Он сам всё оплачивает. Я маме сказала, но она будто не слышит. Она решила, что если свадьба без золота и фонтанов, то это провал.

— Она говорила, что ты хочешь салют, лимузины…

— Не хочу. Мне важно другое. Я хочу, чтобы ты там был. Это всё, что важно.

Николай Викторович почувствовал, как в груди сжалось от тепла. Вот она — мудрость молодости, вопреки всему.

В этот же вечер в квартиру постучали. На пороге стояла пожилая женщина в аккуратной шубке, с добрым лицом и корзинкой в руках.

— Здравствуйте. Я Нина Аркадьевна. Мама Ивана.

Николай Викторович удивлённо открыл шире дверь.

— Проходите, пожалуйста.

— Я… услышала от Гали, что вы немного не согласны по поводу свадьбы. Вот, испекла пирог. Мы ведь теперь родственники, надо знакомиться.

За чаем Нина Аркадьевна рассказала, что свадьбу оплатит её сын, что она уговаривала Светлану не тратить много денег.

— Я тоже думала, что свадьба — это масштаб. А потом поняла — главное, чтобы дети были счастливы. А уж в чём — в фате за миллион или в платье с Авито — это дело десятое.

Николай Викторович чувствовал, как снова возвращается уверенность. Мир ещё не сошёл с ума. Есть ещё здравые, тёплые люди. Только почему его дочь этого не видит?

Светлана тем временем действительно пыталась взять кредит. Но с её доходами банки отказывали. Её раздражение копилось. Однажды она снова влетела в комнату отца.

— Ну и живи на своей даче. А я без свадьбы дочери не оставлю. Хоть в долги, но устрою! А ты потом не удивляйся, если я перестану тебя обеспечивать!

Он посмотрел на неё спокойно.

— Попробуй. Тогда я выставлю вас с Галей из своей квартиры. Она на мне. Не угрожай, Света. Ты переходишь черту.

Она резко выдохнула.

— Ты не прав. Галя — моя дочь.

— И моя внучка. Но главное — она не твоя игрушка.

Прошла неделя. Однажды Николай Викторович возвращался с рынка. У подъезда он увидел Галю. Она сидела на скамейке, уткнувшись в телефон. Увидев деда, она вскочила.

— Я всё знаю. Мама снова с тобой сцепилась?

— Есть такое.

— Мы с Ваней поговорили. Мы решили съехать. Арендуем квартиру. Я не хочу, чтобы вы с мамой из-за меня ругались.

— Нет. — Николай Викторович сел рядом. — Ты не должна уходить из-за чужих ошибок. Я поговорю с мамой.

— Боюсь, не поможет.

— Я уже говорил, — он положил руку на её ладонь. — Главное — ты. И твоё счастье. А не эти глупости.

На следующий день он ждал Светлану дома. На столе — пирог от Нины Аркадьевны, чай, старый фотоальбом.

— Садись, Свет. Посмотри.

Там были снимки: маленькая Света в пионерском галстуке. Света с мужем на свадьбе. Света с Галей на руках. А потом — он и его жена на даче, молодые, улыбающиеся, в саду, где росла их первая малина.

— Ты всё это хочешь перечеркнуть ради торта и фотосессии?

Светлана смотрела и молчала.

— Если бы твоя мама была жива, она бы не позволила тебе превратить радость в торговлю. Галя у нас умная. Она будет счастлива, если мы будем рядом, а не если закажем ресторан за миллион.

— Я… — она всхлипнула. — Я просто хотела, чтобы всё было идеально.

— А идеально — это когда мы вместе. Ты ещё успеешь понять.

Светлана впервые за долгое время не спорила.

Свадьба прошла тихо. Две семьи встретились в небольшом кафе. Без пафоса, но с тёплыми речами и слезами счастья. Николай Викторович поднял тост:

— Я хочу, чтобы вы всегда помнили: семья — это не про статус и деньги. Это про любовь. Про уважение. Про доверие. Пусть у вас всё будет. А если чего-то не хватает — мы с бабушками и дедушками всегда рядом.

Все зааплодировали. А Галя, глядя на дедушку, прошептала:

— Спасибо. Это был самый правильный день.

А на следующий день они всей семьёй поехали на дачу. И Николай Викторович снова взял в руки тяпку — и улыбнулся: жизнь продолжается. И она всё ещё его.

Прошло две недели после свадьбы. Дом уже успел отойти от волнений, на столе стоял пустой торт, рядом — свадебные фотографии. В воздухе ещё висел аромат праздника.

Николай Викторович каждый вечер походил до участка, оглядывал свои грядки и улыбался. Здесь его душа находила покой. Но вскоре всё изменилось.

В один из вечеров, возвращаясь домой, он заметил парня в подъезде — молодой, хорошо одетый, но с грустными глазами.

— Здравствуйте, — кивнул тот, локтём он держал тёмный чемодан. — Я — Александр.

— Здравствуйте.

— Экскурсию по подъезду не хочу, — он улыбнулся вежливо. — Я новосёл. Недавно купил у Светланы её ветхую комнату.

— Ах… — Николай Викторович вздрогнул от неожиданности. — Значит, вы теперь наш сосед.

— Полагаю. Я инженер, работаю в Московской области. Приехал с женой, планируем устроиться. Все документы в порядке.

Соседом оказался приятный человек, сдержанный, и разговор завершился где-то за чайным столом.

— Понимаете, — сказал Александр, — в моей семье мы привыкли решать всё миром. Мне бы хотелось, чтобы вы не чувствовали себя чужим.

— Спасибо, сынок… — промолвил Николай Викторович. — Я рад знакомству.

На следующий день Светлана пришла как ни в чём ни бывало.

— Пап, был у меня тут парень — молодой сосед. Купил твою комнату.

— Знаю.

— Он рассказал, что ты вроде обживаешься.

— Мне бы хотелось жить спокойно.

— Это ты мне говори, — сказала Света. — А он говорит, что тебе лучше переехать на дачу. Там чистый воздух. Я даже помогу тебе огород организовать!

— Спасибо за предложение, Света. Только я и дома не жалуюсь.

— Ну, смотри, — Света нахмурилась. — Я просто хочу, чтобы ты был счастлив.

Она ушла, оставив в воздухе столько любви, что казалось — ссора уже не важна.

На следующее утро в квартиру пришли врачи. Пригласили Николая Викторовича на плановый осмотр — проблемы с давлением, сахаром и суставами.

— Мы рекомендуем вам проводить больше времени на даче, больше гулять, свежий воздух…

Доктор — молодая женщина, в белом халате — аккуратно записывала результаты.

— Я и так туда езжу, — сказал дедушка.

— Тогда продолжайте. Но учитывайте: домашняя обстановка и соседей находят важное значение для вашего благополучия.

— Спасибо, доктор.

Адрес доктора — клиника реабилитации. Её директор, профессор Ирина Павловна, предложила дедушке курсы для пожилых: гимнастику, психотерапию, беседы в группе.

— Простые разговоры, общение с близкими по духу…

Николай соглашался осторожно. Но уже на первой встрече в группе он познакомился с Марией Сергеевной, вдовой моряка, которая каждую пятницу водит эту группу.

— А вы придёте завтра со мной, — улыбнулась она. — Покажу круг спонсоров. Может, и вы захотите выступить с маленьким докладом?

Он улыбнулся — доклад? он? — но согласился.

На следующем занятии дедушка стоял перед группой и рассказывал — о даче, о жене, о том, как важно сохранять кусочек земли. Люди слушали, задавали вопросы.

После занятия к нему подошла молодая медсестра.

— А вы не думали о том, чтобы показать свои грядки детям? У нас есть программа «связь поколений» — школьники приезжают на учёбу.

— Грядки… дети… — дед ошарашенно смотрел.

Через неделю к нему на дачу приедут 5–ый класс местной школы. Он растерялся, но принял предложение.

Утром в субботу подъехал школьный автобус. Из него выбежало десять любопытных мальчишек и девчонок. С ними — учительница Юлия Петровна, мягкая, весёлая, с прической как у актрисы из старого фильма.

— Доброе утро, Николай Викторович! Мы приехали узнавать о даче и вашей работе. Можем называть вас «дедушка»?

Он растерялся, но улыбнулся.

— Конечно.

Дети слушали его рассказ о посадке помидоров, огурцов, о том, как важно поливать и ухаживать. Они смеялись, задавали вопросы.

— А вы знаете, — спрашивала девочка Настя, — почему дедушки так любят картины закатов?

Он посмотрел на них.

— Потому что они хотят помнить важное.

После экскурсии дети сделали рисовальный уголок — нарисовали бабочек, клубнику, закаты.

Сосед Александр поначалу отвернулся от таких занятий, но вскоре пришёл на пустырь, помог дедушке прицепить материалы, занесли ведра и лопаты.

— Не позволю деду рваться всё один, — шутил он.

— Благодарю вас, сынок, — сказал дед пожимая руку.

С этого началось тёплое соседское общение. Они обсуждали погоду, несчастные случаи в районе, и делили урожай — потом навещали пекарню на углу.

Светлана увидела фотографии «дедушки с детьми» в соседском чате о даче. Побелела, но потом решения.

— Пап, — сказала она однажды вечером. — Я ошибалась.

Он поднял голову из газеты:

— Ну?

— Ты нужен не только Галине. Нам всем нужен. Ты объединил людей. Я… я, может, чрезмерно переживала, когда дело касалось свадьбы. Мне просто хотелось… показать, что мы состоим. А потом поняла, что ты уже доказал это сердцем. Я прошу прощения.

Он обнял дочь.

— Спасибо, Света.

Школьники начали приезжать регулярно. Дедушка стал их наставником. Они собирали урожай, ухаживали, делали фото и видеоработы. Его рассказы передавали в краеведческом музее.

Юлия Петровна предложила ввести «день поколений» раз в месяц. В администрации предложили посадить деревья на улице, назвав их его именем.

Год спустя на День семьи в поселке устроили праздник. В центре установили скамейку с плакеткой «В честь Николая Викторовича — хранителя земли и соединителя поколений».

Перед скамейкой стояла маленькая панель: «Спасибо за урожай, дедушка!»

Он сидел, окружённый детьми, взрослым, соседом Александром, дочерью и внучкой Галей. На лице дедушки — спокойная улыбка. Закат над дачей сиял так, как когда-то для него сияла его жена.