Навязчивые гости

Казалось бы, всё начиналось с обычного визита старых друзей. Рома и Юля помнили Пашу ещё со времён студенчества — дружили, делили последние рубли, ночевали на полу в съёмных квартирах и мечтали, как «вот вырвемся и заживём». Они действительно вырвались: перебрались в столицу, сняли жильё, затем взяли ипотеку, нашли стабильную работу. Не роскошь, но жить можно.

А потом, спустя пять лет, вдруг снова появился Паша.

Сначала это была радость встречи: шутки, воспоминания, разговоры до ночи. Немного неудобства — да, но ведь ради друзей и чайку нальёшь, и пирог испечёшь, и даже полку в шкафу освободишь.

Юля честно старалась. Но она хорошо чувствовала границы. А Паша и особенно Амина — нет.

После первой же поездки, стоило Паше зацепиться за работу, всё начало меняться. Амина приезжала с детьми всё чаще. Сначала — на выходные. Потом — на длинные выходные. Потом начались странные фразы:
— У вас тут садики, наверное, лучше, чем у нас…
— Да и поликлиника тут рядом. Удобно с детьми.
— А в вашем районе аренда квартир сильно кусается?

Юля напряглась.

— Они что, переезжать собрались? — спросила она однажды у Ромы.
— Не знаю… — пожал он плечами. — А что? Ну, если Паша утвердится, почему бы и нет?
— Ром, мы не подписывались на это. Это твои друзья, но я не хочу превращать свою жизнь в коммуналку.

Рома отшутился. Но напряжение осталось.

Через месяц Амина снова появилась. На этот раз — с чемоданами.

— Привет, Юлечка! Мы тут на пару неделек. В садик записались, медкарту оформляем. Пока решили у вас, ну, чтоб не тратиться.

Юля еле сдержалась.

— На пару неделек? Мы же не договаривались…
— Ну ты же не против, правда? Ромка всегда говорил, какая ты душевная.

Она усмехнулась, но её глаза были холодными. Юля чувствовала: это не просьба. Это поставили перед фактом.

И началось.

⸻

Сначала был бардак. Детские ботинки, игрушки, крошки везде, крики. Ванную занимали по часу. Амина вставала позже всех, потом варила кашу, потом стирала — обязательно именно тогда, когда Юля спешила. Дети носились по квартире, разбили чашку, разрисовали стену карандашом.

— Они же дети! — сказала Амина, когда Юля попыталась мягко намекнуть.

Потом Амина стала устраиваться. Она всё чаще говорила «у нас дома», «наш балкон», «нам надо поменять занавески». Стала хранить свою еду в холодильнике и замечать вслух:
— Ой, у тебя кефир просрочен, я выбросила.
— Я тут немного переставила кастрюли, так удобнее.

Юля сжимала зубы.

Паша между тем начал задерживаться на работе. Всё чаще — до полуночи.
— Там завал, — объяснял он.
— Завал, говоришь, — скептически глядела Амина. — Интересно, почему твой начальник уходит в шесть?

Напряжение росло. Юля уже откровенно избегала кухни, потому что не могла больше слушать, как Амина рассуждает о своих «правах» и как «несправедливо» всё устроено.

— Знаешь, Юль, я тут подумала, — как-то вечером сказала Амина, разливая чай в Юлину любимую кружку. — Мы могли бы скинуться на ипотеку. Купили бы квартиру побольше и жили бы вместе. А то что нам мотаться? Паша на работе, я с детьми. Ты же дома бываешь — могла бы иногда посидеть с ними.

— Извини, ты сейчас серьёзно? — Юля побледнела.
— А что? Мы же почти семья.

⸻

С этого момента Юля перестала сдерживаться.

— Рома, мне это надоело. Убирай друзей.
— Юль… Ну они же временно. Ну Паша же мой друг!
— А ты — мой муж. И я не для того работала, вкалывала и вела хозяйство, чтобы Амина тут рассуждала, как ей удобнее в моей квартире.

— Ну подожди немного. Они же ищут съём.
— Сколько «немного»? Три недели? Месяц? Полгода? А может, они детей в школу устроят и тут останутся?

Рома замолчал. Он и сам начал замечать, как Амина захватывает пространство, как дети вечно кричат, а Юля ходит, словно мина замедленного действия.

Через день Юля подала ультиматум.

— Либо они съезжают в течение недели. Либо я ухожу. И квартиру можешь отдавать кому хочешь. Только имей в виду: я в этой ипотеке на равных, я свою долю не подарю.

Рома был в шоке. Он не ожидал такого. Но и выбора у него не было.

Вечером он поговорил с Пашей.

— Брат, ну ты чего так? Мы ж только немного…
— Вы уже два месяца тут. Юле тяжело. Да и мне, если честно. Это наша квартира, не гостиница. Давайте, я помогу с поиском аренды. Первые пару месяцев могу даже скинуться.

Паша молчал. Потом сказал глухо:

— Понял. Выгнали, как собак.

Амина закатила скандал. Орала, что они «зажрались», «забыли, откуда вышли», что она «детей по углам не будет таскать».

— Это не угол, Амин. Это МОЯ квартира, — тихо, но твёрдо сказала Юля.

Они уехали. Не сразу, с криками, с обидами. А потом — тишина.

⸻

Прошёл месяц. Юля снова почувствовала себя хозяйкой. Она перестала просыпаться от крика детей и больше не находила чужие трусы в ванной. Рома ходил как побитый. Он не любил конфликты, особенно с Пашей. Но со временем и он признал: жена была права.

Через три месяца Паша с Аминой сняли небольшую квартиру на окраине. Жили скромно, но не жаловались. Паша всё ещё работал в той же фирме, стараясь не пересекаться с Ромой.

Отношения остыли.

Юля это понимала. Дружба, которая не знает границ, в какой-то момент перестаёт быть дружбой. Она превращается в использование. А использовать — больше никто не позволит.

Однажды Юля сказала:

— Я не против помогать. Но я не обязана жертвовать собой ради тех, кто не умеет сказать «спасибо».

И в этот момент Рома впервые полностью с ней согласился.